О пошлости

Слово "пошлость" употребляли Гоголь и Чехов, его разъяснял Набоков, "poshlost" есть даже в английской википедии, а в русской, кстати, огрызок какой-то на этом месте. Наиболее подробно у Набокова – отмечается безвкусие, ханжество, напыщенность, низости всякого рода. На мой взгляд, все эти дефиниции – скольжение по поверхности: пошлость влечет все эти качества, но никакое из них пошлости не покрывает. Перечисление разных качеств говорит о том, что не ухвачено некое ядро, их объединяющее. Дерзну дать свое определение, которое, может быть, где-то и написано уже – не знаю.

Вот мое определение: пошлость есть глухота к священному, неспособность к благоговению, которое и есть переживание священного, запредельного человеку. У пошлого человека нет высот и бездн, он не знает священного ужаса и восторга, у него все земное, все меряется удовольствиями и неприятностями. Поэтому, когда он пытается изобразить нечто священное, приличествующее обстоятельствам, он невыносимо фальшив, он ханжа. Совершать низости – например, воздавать кесарю Богово – может и непошлый человек, но тогда он знает, что совершает грех, и мучим грехом. Пошляк же считает таковое в порядке вещей, а еще и пожалуй возведет себе в заслугу, как особый патриотизм. Пошлость может выражаться и в засилии иронии, в тотальности подмигиваний и похихикиваний, что даже и более органично для пошлости, чем ханжество. У Блока есть на эту тему замечательная статья "Ирония", 1908 года. В любви пошлость может выражаться как донжуанство – обольщение как вид спорта, при полной уверенности в правоте.

Пошлость – антоним благородства. Именно переживание священного возвышает человека, свидетельствуя о достоинстве его натуры, которой открывается высота святыни. Чувство собственного достоинства, о котором много стали говорить в последнее время, тем и отличается от своих фальшивых копий – напыщенности и гордыни: первое опирается на переживание святыни, на долг перед ней, последние же есть виды пошлости. Святыни могут быть и ложными, и тогда речь идет об идолопоклонстве, которое не есть пошлость. А вот когда падают всенародные идолы, долго изничтожавшие подлинные святыни, а потом опошлившиеся и рухнувшие – вот тогда наступает эпоха торжества пошлости. Подлинные святыни вырабатываются долгим историческим временем и соответственно требуют долгого же времени для восстановления. Сорная же трава пошлости прет на перегное идолов, как на дрожжах.

Военным парадам – вослед и навстречу

Одна эта чудесная песня в исполнении Богушевской сильнее тысяч справедливейших антимилитаристских постов.

Амазонки и душечки

Есть два полярных женских характера.

Первый может быть назван "амазонкой". Это властные женщины; лучшие из них изобретательны, предприимчивы, авантюрны, лучатся творческой энергией. Это женщины тиранического склада, они могут быть жертвенны, но только по-матерински, им неведома сладость жертвы своеволия, они не могут подлинно отдаться. Мужчина их мечты – либо гениальное дитя, которого они будут всячески опекать и оберегать от жестокостей мира, либо добрый волшебник, счастливо исполняющий их милые причуды, либо еще кто-то чудесный, им послушный. В реальности же амазонка либо переживает короткие романы, заканчивающиеся конфликтом с сильным мужчиной, либо живет с покорным ей подкаблучником, презирая его как тюфяка и бабу.

Противоположный амазонке тип женщины может быть назван именем чеховской "душечки". Это женщины, ищущие полного служения любимому человеку, полной отдачи ему. Их "я" только и ждет в ком раствориться, и растворяется в полную служебность. Своеволие душечке совершенно чуждо, сама по себе она как бы спит, в ней нет самостоятельной энергии; первичность, инициатива, выдумка ей неведомы. Парадоксальным образом, радостно жертвуя всем, она не жертвует ни чем – ибо жертвовать ей нечем. В душечке нет жизни, она невыносимо скучна.

Тайна же любви может раскрываться лишь в полноте женской личности, в пленительной игре ее противоположных начал. Продолжительность любви требует, таким образом, почти невозможного от женщины: творческого сияния, с одной стороны, и готовности к жертве ради любимого человека, сладости следовать его, а не своей, воле. Следование по долгу не годится – либо оно будет закладывать накапливающийся пороховой заряд унижения, который однажды рванет и погубит все, либо оно будет гасить творческий потенциал женщины.

Женщина, которой удается эта высокая игра – божественна.

Анти-эволюция по Платону

В "Тимее" Платон рассказывает о происхождении мира вообще, человека и живых существ в частности. Именно в таком порядке – сначала человека, а потом жизни, как результата деградации душ в их последовательных перевоплощениях. Первыми были созданы мужчины, женщины же появились следующим образом:

Вот что скажем мы об этом: среди произошедших на свет мужей были и такие, которые оказывались трусами или проводили свою жизнь в неправде, и мы не отступим от правдоподобия, если предположим, что они при следующем рождении сменили свою природу на женскую, между тем как боги, воспользовавшись этим, как раз тогда создали влекущий к соитию эрос…

Жизнь же в ее разнообразии явилась следующим образом:

Растить на себе перья вместо волос и дать начало племени птиц пришлось мужам незлобивым, однако легкомысленным, а именно таким, которые любили умствовать о том, что находится над землей, но в простоте душевной полагали, будто наивысшая достоверность в таких вопросах принадлежит зрению. А вот племя сухопутных животных произошло из тех, кто был вовсе чужд философии и не помышлял о небесном, поскольку утратил потребность в присущих голове круговращениях и предоставил руководительство над собой тем частям души, которые обитают в груди. За то, что они вели себя так, их передние конечности и головы протянулись к сродной им земле и уперлись в нее, а череп вытянулся или исказил свой облик каким-либо иным способом, в зависимости от того насколько совершающиеся в черепе круговращения сплющились под действием праздности. Вот причина, почему род их имеет по четыре ноги или даже более того: чем неразумнее существо, тем щедрее бог давал ему опоры, ибо его сильнее тянуло к земле. Те, которые были еще неразумнее и всем телом прямо-таки распластывались по земле, уже не имели нужды в ногах, и потому бог породил их безногими и пресмыкающимися. Четвертый, или водный, род существ произошел от самых скудоумных неучей, души которых были так нечисты из-за всевозможных заблуждений, что ваятелям тел стало жалко для них даже чистого воздуха, и потому их отправили в глубины – вдыхать мутную воду, позабыв о тонком и чистом воздушном дыхании. Отсюда ведет начало порода рыб, устриц и вообще всех водяных животных, глубинные жилища которых являют с собою возмездие за глубину их невежества. Сообразно этому все живые существа и поныне перерождаются друг в друга, меняя облик по мере убывания или возрастания своего ума или глупости.

Насколько могу судить, научная братия, вкупе с наукоидной философией типа Сёрла, должна давать обильное пополнение прекрасному племени птиц. Вчера, на празднике науки в ЦЕРНе, не раз в этом убеждался.